Эти глаза в конверте…

Куда только меня не заносит! И не корысти ради, а только волей пославших меня туда людей… Красивый маленький городишко… Помните классику? “Райское место! Такие города приятно грабить рано утром, когда ещё не печёт солнце. Меньше устаёшь”.

И правда, с утра – оно всегда веселей. Поэтому просыпаться надо пораньше.

Вообще-то я приехала сюда работать. Произошла тут с ребятишками местными небольшая неприятность – во время просмотра одного из матчей в баре случился конфликт – сначала, как водится, вербальный, а потом дошло и до тактильного. Жители маленьких российских городков буйны во хмелю, ибо душа у них широкая, а развернуться толком негде. Раньше в провинции ходили “стенка на стенку” с оглоблями, а сейчас народ обмельчал, конечно. “Только дети-то пошли уж не те – не в богатыри норовят, а в скоморохи…”

Золотые слова! Ни тебе в прорубь оппонента затолкать, ни на кол с размаху посадить, ни бревном по темечку стукнуть. Тоска.

И как развлекаться нынешним детишкам в деревнях, где нет ни балета, ни Ольги Бузовой, и Дани Милохина, ни даже синематографа? Естественно, смотреть футбол, а в перерывах оппонировать. Вот этим они и занимались.

В результате бурной дискуссии, равной по накалу общению Владимира Соловьева с Гордеем один из участников неожиданно для самого себя остался без глаза, а второй – победил в споре.

Аргументы у него, как я поняла, были железобетонные!  Сначала он въехал ногой в парный орган несогласному с его мнением человеку, а когда глаз, злобно моргая, закатился под батарею,  пошёл звонить мне с изящным вопросом: “А мне что-нибудь за это будет?”

Само собой, я с присущим мне человеколюбием поспешила его успокоить. Я не люблю и обижаю только прибабахнутых от “новичка” околополитических деятелей и светскую тусовку, а в целом я женщина душевная. Простых людей люблю, как Путин! И всегда стараюсь им помочь, чем могу.

Что ты, говорю, милый, какие к тебе могут быть претензии? Во-первых, глаз – это парный орган, зачем ему два?  Во-вторых, чёрная повязка на лице – это красиво и сексуально, парня начнут называть в ваших узких кругах Горацио Нельсоном, а если ты ему оторвешь ещё и ногу – Сильвером или Билли Бонсом. Красиво!

В-третьих, мы живём в свободной стране, и если у тебя возникла соответствующая душевная потребность отстаивать своё мнение именно так, а не иначе – кто может тебе запретить?

Но как выяснилось, одноглазый человек не разделил мое мнение, и отправился сначала в больницу, а потом – в полицию. Причем в больницу он пошёл совсем даже не лечиться! Лечился он дома – прикладывал к тому месту, где раньше был глаз, подорожник и чайные пакетики.

Обожаю российскую глубинку! Совсем там народ разочаровался в бесплатной медицине. Как там опухоль мозга лечат, интересно? Аппендициты, я так понимаю, удаляют друг другу прямо во время застолий тем же ножом, которым только что резали колбасу, а серьёзные операции как? С трепанацией черепа, например, связанные? Наверно, к ветеринару идут. Или к фельдшеру.

В общем, когда глаз прошёл (?), товарищ отправился в больницу за справкой о том, что У НЕГО НЕТ ГЛАЗА.  Ему был нужен документ! Врач, такой же продвинутый чувак, как и вся сельская интеллигенция в лице главы администрации, учителя и священника, такую справку дал! Именно с такой вот формулировкой: “Настоящим подтверждаю, что у имярек отсутствует левый глаз, а у правого зрение 100%”. О! И эту справку вшили в уголовное дело.

В принципе, уже в этот момент стало понятно, что будет весело всем, даже одноглазому любителю.  Приморское село гуляет веселО!

Но самое интересное не это. Самое интересное, что потерпевший сказал, что он не помнит, кто его ударил. Это ж сколько надо было выпить? Следователь, милая девушка с косой, душевно сказала мне, что у них совсем нет доказательств (свидетели были пьяны в хлам, батарею сломали, глаз достали, вот он, в конверте лежит, но никто ничего не видел). Про камеры наружного наблюдения в этом Зажопинске никто вообще не слышал. Ничего удивительного – когда я зашла в магазин купить себе кефира, продавец на счетах посчитала, сколько мне надо дать сдачи. А на полках лежали пирожки с салом. ПИРОЖКИ С САЛОМ!!!!! Это кем надо быть, чтобы такое испекать???? После этого пирожка я уже вообще ничего не боюсь!

 В общем, девушка сказала мне, что им очень поможет, если мой клиент напишет явку с повинной и изложит в ей все подробности. Тогда у них не будет проблем!

Я задала ей вопрос – а она понимает, что в этом случае проблемы возникнут у моего клиента? Несколько иного свойства, конечно, но ведь возникнут!

– Неужели он не хочет облегчить себе душу и разоружиться перед органами? – удивлённо спросила она.

Я мельком глянула в зеркало – может, во мне появилось что-то такое, что объясняет подобного рода вопросы? Может, у меня на лбу наконец проступила надпись “Дура?” Да вроде нет, всё как всегда… Странно. Тогда чего это она?

– Девушка! – сказала я ей. – понимаете ли, в чем дело….. Разоружиться перед органами – наша мечта практически с детства! Но беда в том, что мой клиент НЕ ПОМНИТ, кто именно ударил потерпевшего. Вот такая вот у нас с вами проблема. А обманывать органы и говорить то, чего он не помнит – никогда! Мы не до такой степени циничны. Вот ежели вы нам ДОКАЖЕТЕ, что именно наша нога соприкоснулась с глазом, тогда мы, конечно, напишем явку с повинной. Нам это как два пальца.

А что? Не мне ж сидеть, правильно? Не надо было ногами размахивать.

Девушка позвала на помощь начальника в надежде, что он меня образумит. Пришел какой-то детина в мундире и начал что-то говорить о неправильной позиции, которую я выбрала. Я сказала ему, что позиции свои обсуждаю исключительно с мужем, и чужое мнение по этому поводу мне… как бы так выразиться-то… а вот – монописсуально! Он записал термин в блокнотик и пошел думать.

В общем, я поехала домой, а девушка пошла ДОКАЗЫВАТЬ….. А мой клиент и потерпевший прямо после очной ставки опять пошли в бар. Обнявшись….

У меня только один вопрос: ГДЕ ЭТИ ЛЮДИ БЕРУТ МОЙ НОМЕР ТЕЛЕФОНА? Рекламу я не даю. Вывески у меня на офисе нет. Визитки не раздаю, да и кончились они.  ОТКУДА?

Я вообще думала, что этим все дело закончится. Но потом выяснилось, что какой-то продвинутый чувак камеру внутри этого кабачка “13 стульев” все-таки поставил. И следователь дала нам посмотреть запись. В самом-самом конце, когда мы уже нарезвились вволю, довели до истерики и отдел полиции, и прокуратуру,  и нам надоело кривляться.  Я ж не Па, мои ресурсы ограничены.

– Мне нельзя сесть в тюрьму, Наталья Геннадьевна! Я не хочу! – строго сказал мне  мой клиент, и заплатил гонорар.

Я кивнула. Я его понимала! И мы, как порядочные, глубоко раскаялись в содеянном – и он, и я.

Поскольку на записи отчетливо видно и прекрасно слышно, как нога моего клиента соприкасается с характерным хрустом с головой потерпевшего, мы перестали отрицать событие преступление и неожиданно вспомнили – точно!  Было дело, было. Пнул. Целился в ухо, попал в глаз. Обвиняемый мой краснел, как голубой воришка и стыдился.

– А почему вы раньше не признавали вину, а теперь признали? – спросила следователь. – Вы можете ОБЪЯСНИТЬ мне свое поведение?

– Конечно! – ответила я. – Мы вводили вас в заблуждение!  Вы нам не показывали запись, а мы вас обманывали. Это называется – линия защиты. А теперь мы ее поменяли! Имеем право.

– Ой, я не могу так записать, – потупилась она. – Прокурор не пропустит.

– А вы дайте ему мой номер телефона! – душевно предложила я. Наверняка прокурор читает меня в Инстаграм. Мы с ним поболтаем – вот и новый подписчик появится.

Девушка выпучилась на меня с таким удивлением, как будто я надела ботфорты, свое новое платье в клеточку и станцевала стриптиз перед участковыми. Ну что ты будешь с ними делать, а?

– Ладно, – сжалилась я. Да и прокурор не так уж и нагрешил, согласитесь? – Давайте сформулируем так – я все осознал, под тяжестью улик признал свою вину полностью и искреннее раскаялся. Так пойдет?

Девчонка радостно закивала.

И вот грянул суд! Мой подзащитный честно согласился выплатить 5 тысяч рублей материального вреда (за подорожник и капли “Тауфон”) и 1 миллион морального, хотя я его отговаривала. Зачем столько?  Но он честный человек!

Мы заявили особый порядок и отложили судебное заседание. Серьезно, мой клиент просто пошел искать миллион. “Дай миллион, дай миллион, дай миллион….” – пронеслось у меня в голове.

Но тут затупил потерпевший. Видимо, ему попался какой-то адвокат типа меня, любитель поразвлечься за чужой счет. В общем, от особого порядка его отговорили. Он приволок в суд заявления не трех листах, в котором описал свои моральные страдания – бессонницу, депрессию, невозможность трудоустроиться и резкое снижение либидо.

Вообще-то, если водку жрать в таких количествах, у любого либидо снизится. Тут кто угодно станет пассивным, хоть бы и третий глаз у его открылся.

  С судьей нам, конечно, не повезло – пожилая строгая женщина в мантии ни в какую не хотела разделять моего веселья и даже делала мне замечания в стилистике: “Защита! Тут судебный процесс! Оставьте свое чувство юмора для ночного клуба!”

Интересно, она вообще понимает, что такое ночной клуб? Чувство юмора в ночном клубе…Видать, последний раз она была на танцплощадке сразу после войны. И ей там анекдот рассказали похабный, а она запомнила.

Потерпевший в каждый процесс приносил свой голубой глаз в конверте и показывал его мне. Если он пытался меня этим удивить или обескуражить, то это мимо тазика. Я к этому всему непричастна.  Глаз с каждым месяцем становился все меньше и меньше. Я советовала потерпевшему поместить его в спиртовый раствор – и для сохранности, и закуска, в случае чего, всегда пригодится. Жена шипела на меня, как кобра-девственница. Мой подзащитный отпрыгивал в сторону, как заяц. Всем было весело.

В конце концов, мне это все надоело, и я согласилась наконец огласить показания свидетелей. Там было много-много свидетелей – все посетители этого бара, где смотрели матч –  но они ничего не помнили. И в суд они не ходили. А поскольку без согласия адвоката оглашать показания неявившихся свидетелей нельзя, мы все время откладывали процесс.  Все уговаривали меня согласиться – и судья, и прокурор, и даже судебные приставы, которые вынуждены были каждый раз в шесть утра ехать исполнять принудительный привод по адресам.

Но потерпевшие местожительство имели, как в той старой доброй песне: “Мой адрес  – не дом и не улица, мой адрес – Советский Союз…”  Их или не было дома, или они не открывали двери, либо лежали дома ужратые до такого состояния, что их было совершенно бесполезно транспортировать в суд. Провинция, там все как-то проще. Надо на работу, не надо на работу – все едино. Что воля, что неволя…

В конце концов, удалось изловить местного начальника пожарной охраны – он тоже в тот день куражился в кафе. Он тоже ничего не помнил. Но мы его  допросили. Мельком глянув на потерпевшего, он заорал что-то типа: “Узнаю брата Колю!” и попытался вставить ему глаз на место.

Потерпевший визжал и выдирался, глаз упал на пол, судья стучала молотком, мой бедолага сидел, вжавшись в скамью подсудимых, а я пыталась все это заснять на видео. Но сатрапы не дали. А вообразите, как можно было бы проиллюстрировать рассказ!

Одним словом, чтобы от нас избавиться, моему парню дали два года условно. А он уже пришел с большой сумкой, полной кириешек и минеральной воды –  собирался ехать в тюрьму. Но не сложилось. А, и вместо миллиона этому несчастному человеку присудили выплатить 300 тысяч. Но все деньги  обвиняемого уже забрала я  – я тоже, знаете ли, не бесплатно развлекаюсь. И он дал потерпевшему 5 000, пообещав рассчитаться в самое что ни на есть ближайшее время. И стребовал с него расписку.

Потерпевший расстроился, огорчился и ушел вместе с женой, даже не подобрав с пола глаз. Глаз (точнее, то, что от него осталось) лежал под  столом судьи и смотрел на меня внимательно и обреченно.  Переглянувшись с прокурором, мы синхронно вздохнули. Я помотала головой – мне за такое не платят – и прокурор сам достал эту дрянь, затолкал в конверт и отдал мне, показав глазами на урну. Но я вынесла плоть на улицу и положила в мусорный бак – ну нельзя, в самом деле, чтобы чужой глаз лежал в зале судебных заседаний в корзине для бумаг и все это видел!

По дороге, сгибаясь под тяжестью сумки с кириешками, шел мой подсудимый. Помогал ему потерпевший а жена шла сзади и что-то им говорила. Все они двигались в сторону того самого “ночного клуба”, где и полагалось по местным меркам демонстрировать чувство юмора. Впереди всех строевым шел пожарный.  Брандмейстер, я хотела сказать.

Погудев на прощание всей компании, я поехала домой. Мне в ночной клуб вообще не хотелось. Да меня и не звали, впрочем. Потом, может…